Верховный лидер Ирана поставил Трампу три условия
Последнее заявление верховного лидера Ирана Али Хаменеи рассматривается как начало новой волны напряженности на международной политической арене. Он выдвинул три условия возможного сотрудничества с США: полное прекращение Вашингтоном поддержки Израиля, ликвидация американских военных баз на Ближнем Востоке и отказ от вмешательства во внутренние дела региона.
Эти требования на первый взгляд могут показаться политической риторикой, но на самом деле они отражают идеологические и стратегические основополагающие принципы иранской дипломатии. Заявление Хаменеи содержит многозначительный посыл, адресованный как внутренней, так и внешней аудитории.
Во внутренней политике это заявление направлено на защиту идеалов Исламской революции, сохранение линии сопротивления Западу и укрепление идеологических основ национальной идентичности народа. Иранское руководство считает возможное сближение с США рискованным шагом, который будет представлен обществу не как «политическая необходимость», а как «идеологическая уступка». Поэтому заявление Хаменеи также является сигналом для политической элиты и консервативных кругов о том, что Тегеран не намерен отступать от своего идеологического курса.
С точки зрения внешней аудитории, эти условия призваны защитить статус Ирана в регионе и послать стратегический сигнал международным игрокам, прежде всего США, России, Китаю и Турции. Иран ясно дает понять Вашингтону, что диалог с ним возможен только на основе баланса сил и взаимного уважения. По сути, это и есть концепция «условного диалога»: Тегеран формально оставляет дверь открытой для сотрудничества.
В то же время условия, выдвинутые Хаменеи, невыполнимы с точки зрения реальной политики. Полное прекращение поддержки Израиля со стороны США, вывод американских вооруженных сил с Ближнего Востока и отказ от вмешательства в региональные дела означали бы подрыв основных столпов глобальной стратегии Вашингтона. Для США Израиль является стратегическим оплотом на Ближнем Востоке, а военное присутствие в регионе – средством защиты энергетических маршрутов и баланса безопасности. Поэтому требования Хаменеи следует оценивать скорее как «политическую красную линию». То есть для Тегерана это набор символических требований, принципиальных, но невыполнимых.
Фактически, этот шаг полностью соответствует долгосрочной геополитической модели поведения Ирана. Хотя Тегеран исторически выбрал прямую конфронтацию с Западом, он проводил политику «невидимого диалога», сохраняя дипломатические каналы открытыми. На текущем этапе эта линия сохраняется: Иран пытается сохранить свое влияние, не идя на открытое сотрудничество с США, но и не исключая полностью возможность переговоров.
Эта политика также основана на прагматических расчетах. Иран находится под серьезным давлением из-за экономических санкций, валютного кризиса и ограничений на экспорт энергоносителей. Снижение напряженности в отношениях с США, хотя бы создание атмосферы для непрямых переговоров, означало бы экономическую передышку для Тегерана. Но Хаменеи не может признать это открыто – это было бы воспринято как идеологическая слабость.
С другой стороны, риторика Ирана — это также послание его партнерам в регионе, прежде всего России и Китаю. Тегеран хочет показать, что в его отношениях с США нет полной идеологической блокады и что он в любом случае может определять свои правила игры. Это также предупреждение Москве и Пекину: Иран не находится под влиянием какой-либо мировой державы и принимает решения самостоятельно.
Таким образом, три условия Али Хаменеи на самом деле направлены на определение возможных границ сотрудничества с США, а не на прокладывание пути к нему. Это сложный в дипломатическом плане, но стратегически серьезный сигнал. Таким образом, Иран одновременно защищает свои позиции, не закрывая идеологических дверей, и предупреждает региональных игроков о невозможности установления нового политического порядка без переговоров с ним.
Заявление Хаменеи показывает, что Иран не исключает полностью сотрудничество с США, но готов принять его как равноправного партнера только в том случае, если это отвечает его геополитическим интересам. Это означает, что ожидать серьезного прогресса в отношениях Тегерана и Вашингтона в ближайшем будущем нереально, однако период «холодного диалога» между сторонами уже начался.
Фахри ИЛЬЯСОВ
05 нояб.17:40
05 нояб.17:25
05 нояб.17:20
