Рискованная ставка Макрона на Марокко
Эммануэль Макрон решил сделать ставку на Марокко, пытаясь сохранить минимальное присутствие Франции в Магрибе и Сахеле. Но это крайне рискованная игра, поскольку Марокко не обладает статусом, чтобы стать эффективным плацдармом и остановить динамику утраты Францией влияния в Африке.
Первый парадокс этой французской авантюры в Марокко заключается в том, что Макрон изначально, как казалось, относился с большой настороженностью к североафриканскому королевству и его близкому соседу-сопернику Алжиру. С другой стороны, на протяжении многих лет правления Макрона отношения Франции с Марокко оставались напряженными из-за действий марокканских спецслужб во Франции.
Во-первых, появились разоблачения об использовании израильской шпионской программы Pegasus для слежки за президентом Франции, его премьер-министром и 14 его министрами. За этим обвинением последовали заявления о том, что избранные члены Европейского парламента получали взятки, чтобы лоббировать интересы Марокко.
Летом 2024 года Макрон начал менять свою позицию в пользу Марокко, поддержав претензии королевства на суверенитет над Западной Сахарой и его план автономии. Это привело к дипломатическому кризису с Алжиром, который поддерживает Фронт Полисарио, движение за независимость Сахары, включая отзыв послов. Летом Макрон подтвердил этот сдвиг, поддержав так называемую жесткую линию в отношениях с Алжиром, введя ряд санкций, включая приостановление действия безвизового режима для алжирских дипломатов и чиновников.
Что же конкретно означает этот разворот французского президента, решившего полностью разыграть марокканскую карту и продемонстрировать открытую враждебность по отношению к Алжиру? Что Франция может от этого выиграть?
В Марокко находятся французские инвесторы, политики, туристы, бизнесмены, инфлюенсеры, деятели искусства и интеллектуалы. Королевство умеет радушно принимать гостей. Двусторонняя торговля достигла своего пика: 14,8 млрд долларов в 2024 году, и стабильно растет с момента окончания пандемии COVID-19, а баланс близок к равновесию. Другими словами, Франция максимально использует свои экономические отношения с Марокко.
Напротив, кризис с Алжиром привел к значительным потерям на рынке, несмотря на огромный потенциал. Французские зерновые практически исчезли из Алжира, и Франция становится второсортным экономическим партнером. Руководство Алжиро-французской торговой палаты выразило сожаление по поводу такого развития событий, которое может поставить под угрозу французский экспорт в Алжир на сумму 5 миллиардов евро.
Франция уже потеряла позиции в Африке, и в частности в Сахеле, после того как новые правители Мали, Буркина-Фасо, Нигера и Сенегала открыто заявили о своей враждебности. Эти страны прямо потребовали от бывшей колониальной державы вывести свои войска. Последние французские подразделения в регионе покинули Сенегал в июле. К этому добавляются сложные отношения со странами Магриба. С Алжиром это открытый кризис, настоящая сага. С Тунисом, где президент Кайс Саид пытается выстроить новую дипломатию, ориентированную на Италию и страны Персидского залива, Франция сталкивается с трудностями в сохранении своих позиций.
С Ливией Франция испытывает трудности в восстановлении отношений, поддерживая генерала Халифу Хафтара, лидера восточной части разделенной страны, в противовес признанному ООН правительству Абдель Хамида Дбейбы на западе. Здесь Париж вновь поддерживает одну сторону против другой, подрывая стабильность.
Фактически Франция может рассчитывать лишь на двух посредников в Северной и Западной Африке: Марокко и Кот-д'Ивуар. Для Парижа использование Марокко в качестве ретранслятора в Африке — это не выбор, а скорее решение по умолчанию, крайний вариант. Другого варианта, по крайней мере, на данный момент, нет. Отсюда и полная солидарность Франции с Марокко. Королевство воспользовалось возможностью, предложив себя в качестве альтернативного решения и действуя на всех экономических, дипломатических и геополитических фронтах. Страна выступает в качестве перевалочного пункта для французских инвестиций благодаря своим банкам, которые, как говорят, имеют сильное присутствие в Африке, а также успехам своей экспортно-ориентированной промышленности, например, автомобильной.
Однако продуманные коммуникационные стратегии не могут заслонить реальность. Марокко не обладает необходимым масштабом, чтобы стать движущей силой регионального развития. С ВВП в 165 млрд долларов (5% от французского) и внешним долгом, приближающимся к половине ВВП, королевству сложно претендовать на значимую роль.
Более того, французские компании подтвердили свое намерение инвестировать в Западную Сахару, хотя эта территория, которая с 1975 года практически полностью контролируется Марокко и на которую претендуют коренные жители Сахары, остается в глазах ООН «несамоуправляемой» и находится под контролем Миссии ООН по проведению референдума в Западной Сахаре (Минурсо). И вообще марокко в качестве дипломатического игрока в одиночку имеет небольшое влияние в Африке. В 2015 году Рабат выступил инициатором Схиратского соглашения по урегулированию ливийского кризиса, но оно оказалось мертворожденным, поскольку было немедленно отвергнуто ливийскими сторонами. Следовательно, это соглашение было бессмысленным, поскольку Марокко не пользуется доверием основных участников ливийского кризиса и не имеет рычагов влияния на него.
Недавно власти Марокко предложили предоставить странам Сахеля выход к Атлантике. Эти страны, не имеющие выхода к морю, стремясь вырваться из изоляции. Однако достаточно просто взглянуть на карту, чтобы увидеть абсурдность этого предложения: у Марокко нет прямой границы с не имеющими выхода к морю странами Сахеля. Более того, у них есть более дешевый, менее рискованный и гораздо более короткий доступ к морю по нескольким маршрутам, ведущим к Гвинейскому заливу или портам Западной Африки. Все это пример того, к какому тупику ведет решение разыграть марокканскую карту в попытке восстановить присутствие Франции в Африке.
Фуад ВЕЛИБЕКОВ
15 сент.15:27
15 сент.15:10
